Монорельсовый поезд с огромной скоростью пронесся над безлюдным перекрестком Седьмого Центра и взорвал предрассветную тишину звонкими методичными ударами. Когда последний вагон скрылся за поворотом, пара промокших бумажных листовок рванулись за ним, подхваченные воздушным потоком. Одну листовку прибило к фонарному столбу. Она отчаянно трепыхалась, пытаясь вырваться, но вскоре мокрые края намертво пристали к бетонному основанию. Другая упрямо продолжала погоню, но вскоре поезд скользнул в тоннель, проходящий сквозь здание бывшей мебельной фабрики. Листовка взмыла вверх вдоль побитой стены и заколоченных окон, но затем невидимые силы оставили ее, и она медленно начала планировать вниз.
На листовке был изображен седой мужчина в строгом костюме. Он смотрел сверху вниз на работающих за конвейером людей. «Порядок Нового Века» - было написано крупным шрифтом, а снизу буквами поменьше: «Порядок – единственный путь к процветанию», и рядом подпись: «Роберт Уиттакер»
Когда листовка упала на мокрый асфальт, заостренная палка пронзила ее, подняла над землей и опустила в пузатый целлофановый мешок.
Джон Хартли медленно продвигался под монорельсовым виадуком, собирая встречающийся на земле мусор. Агитационные листовки, обрывки старых газет, картон от развалившихся коробок. Все это он старательно поддевал специальной палкой и складывал в мешок. Эту монотонную работу Джон выполнял с автоматизмом, присущим машине, и лишь пар при дыхании выдавал в нем человека.
Он был одет в серый рабочий комбинезон с буквенными и числовыми обозначениями на спине, которые помогали регуляторам Синдиката без труда определить всю информацию об этом человеке. Его наголо бритая голова покрылась изморосью, а чуть ниже затылка под кожей на шее проступал красноватый огонек идентификационного маячка.
На другой стороне перекрестка Дэвид Колдуэлл сдирал скребком выцветшие рисунки уличных художников со стены заброшенного дома. Поблескивающие темным хромом здания Синдиката еще не добрались до этих окраин Седьмого Центра. Здесь еще встречались и довоенные многоэтажки и кирпичные фабрики, но большую часть города уже поглотили стальные гиганты, чьи вершины терялись в высоте серого мокрого неба.
– Дэйв! – оглядевшись по сторонам, крикнул через перекресток Джон Хартли. Он старался сделать это как можно тише, но его голос эхом разнесся по мостовой. Дэвид Колдуэлл вздрогнул, но, даже не повернувшись, продолжил соскребать краску со стены.
– Дэвид! – повторил Джон и еще раз огляделся по сторонам. Улицы были мертвецки пусты, лишь несколько бумажек кружили вдалеке, там, куда еще не добрался Джон Хартли. Убедившись, что никого нет, он оставил мешок с мусором под виадуком, а сам украдкой побежал через перекресток. Заметив это боковым зрением, Дэвид Колдуэлл начал работать скребком еще усерднее.
– Дэвид, – начал было Хартли, но Колдуэлл остановил его:
– Отвали, Джон! Не подходи ко мне!
– Нам надо поговорить.
– Тебе надо, Джон! Не нам! Иди, занимайся своей работой. И не мешай.
– Но…
Дэвид Колдуэлл отпихнул Джона Хартли, быстрым шагом пересек дорогу к другому заброшенному дому и продолжил работать.
Огорчившись, Джон направился к своему пакету с мусором, но остановился посреди дороги и осторожно дотронулся до шеи. Его пальцы нашли бугорок, под которым просвечивал сквозь кожу красный маячок.
Дэвид продолжал работать скребком по стене, но вскоре возле него снова появился Джон Хартли. На этот раз его глаза как-то странно горели, и Колдуэлл понял, что так просто от него не отделаться, но все же попробовал:
– Послушай, Джон…
– Я знаю, где можно выдернуть этот проклятый чип, – перебил Хартли.
Вытаращив глаза, Дэвид попятился от Джона, как от прокаженного. Он закрыл уши руками и стал повторять:
– Я этого не слышал. Не слышал. Уйди от меня! Я не слышал.
– Дэйв, черт тебя подери! – встряхнул его за плечи Джон, – Да послушай же ты меня! Я нашел одного парня на теплообменнике, он сказал, что сможет вытащить эту штуку если…
Тут Колдуэлл почти вырвался, и Хартли пришлось хорошенько хлопнуть его по лицу, чтобы привести в чувство. Красный след от руки начал медленно проявляться на его щеке. Но этот способ действительно сработал.
– Господи, Джон, если нас услышат…
– Никто не услышит.
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– Затем, что мне нужна твоя помощь.
– О боже, – застонал Дэйв, – Нет, нет, нет, нет.
– Все, что от тебя нужно, это промолчать. Завтра, сразу после верификации, я проберусь на теплообменник. Тебе же нужно просто не докладывать, что я не появился на работах.
– Но я должен. По протоколу…
– Сделай это для меня, Дэйв. Я очень прошу тебя.
Неожиданно по монорельсу с грохотом пронесся еще один поезд. Хартли вздрогнул, но сохранил спокойствие. Дэвид Колдуэлл стоял в оцепенении и никак не мог поверить, что этот диалог состоялся. Минуту назад все было спокойно, жизнь шла своим чередом, и вдруг Джон Хартли переворачивает все с ног на голову. Когда поезд перестал греметь, Колдуэлл спросил:
– Зачем тебе это, Джон?
– Я сваливаю отсюда.
– Тебя убьют. Меня станут допрашивать. Пытать, – всхлипнул Дэйв, и его голос задрожал, – А потом они решат, что я с тобой заодно. И …
– Бежим вдвоем.
– Нет! – отрезал Дэвид и с ужасом посмотрел на Джона, – Они убьют Сьюзи. Они будут ее пытать, а потом убьют. А как же Сара? Ты о ней подумал? Она же на седьмом месяце…
– Да, – с уверенностью ответил Джон, – Они ее не тронут.
– Тебе-то откуда знать?
– Потому что она – репродуктивный механизм. Когда Сара родит, Синдикат получит новую рабочую единицу. А если они ее убьют, тогда потеряют две. С точки зрения Синдиката это крайне непродуктивно. И вообще…
– Боже, Джон. Ты серьезно? Забудь эту дурную идею. Сходи в рекреационный центр. Признайся, что тебя посещают странные мысли. Они помогут. Ты же слышал, Роберт Уиттакер говорит…
– Мне плевать, что говорит этот полоумный старик!
Колдуэлл не поверил своим ушам и от удивления открыл рот. Он ни разу не слышал, чтобы так называли самого Роберта Уиттакера.
– К черту его! И его Режим! И весь Синдикат! К черту! Ты слышишь, Дэйв? Теперь ты понимаешь, что я не шучу?
– Тебе конец, Джон, – с горечью сообщил Колдуэлл.
– Это тебе конец, Дэйв. Если останешься здесь.
Вдруг за поворотом послышался шум и на дорогу выехал патрульный автомобиль Синдиката. Это был черный армированный внедорожник с ослепляющими прожекторами на крыше.
Джон Хартли схватил Дэвида Колдуэлла за рукав и затащил в дверной проем, где они оба скрылись из виду, прижавшись всем телом к двери. Машина неторопливо пересекла одну улицу, второю, выехала на перекресток, и чуть было не остановилась, но прибавила ходу и унеслась прочь.
– Нас точно прибьют, – застонал Дэйв, – Ради бога, Джон, оставь меня в покое!
– Только после того, как ты пообещаешь не выдавать меня завтра. Мне нужно всего полтора часа.
– Я сдам тебя, Джон.
– Не сдашь. Я знаю, ты хороший парень.
Колдуэлл промычал что-то невнятное и начал массировать руками виски.
– Даже если у тебя получится, – предположил он спустя минуту, – Если ты достанешь чип. Что дальше? Они узнают об этом на дневной верификации.
– Не узнают, – ответил Джон, недвусмысленно улыбнувшись, – Меня уже не будет в Центре.
– И куда ты пойдешь?
– Сначала на север. Потом… – он на секунду задумался, но вскоре его взгляд прояснился, – Я вступлю в ВОС.
– Куда?
Хартли полез за пазуху, достал оттуда мятый клочок бумаги и развернул его. Это был агитационный лист, на котором по трафарету был нарисован боец в камуфляже, помогающий подняться человеку в рабочем комбинезоне. По диагонали шла красная надпись: «Вместе мы сможем! Войска Объединенного Сопротивления»
Увидев листовку, Дэвид Колдуэлл отпрыгнул в сторону, как ошпаренный и безумными глазами посмотрел на Джона Хартли.
– Убери ее! Сожги!
– Успокойся.
– Если ее увидят… Да выбрось же ты ее!
– Хорошо. Успокойся, Дэйв.
– Что же ты делаешь, Джон? Зачем все это? Синдикат дал тебе всё! Крышу над головой, еду, работу…
– Ты говоришь словами Уиттакера.
– Пусть так, ведь он…
– Безумный старик, – перебил Джон, – Тиран.
Колдуэлл хотел закрыть уши руками, но Хартли не дал ему.
– Я буду бороться за свободу. Пусть даже ценой своей жизни.
– Джон, одумайся! Один ты ничего не изменишь!
– Увидим, Дэйв.
… Новус Ордо Секлорум …
Что они делают? удивился Люк, наблюдая в обшарпанный зумер за копошащимися возле бронемашины ликвидаторами Синдиката.
Запускают риперов в коллекторы, ответила Фокс.
Скрываясь на возвышенности, в зарослях померзшего кустарника, девушка в сером нейлоновом бронежилете и молодой человек в обычном, немного запачканном свитере пристально следили за тем, что происходило в едва затуманенной низине, куда выходили дышащие паром канализационные стоки от расположенного за холмами промышленного центра.
Почти пересохшая речушка, прерывисто петлявшая от самого горизонта, заканчивалась у лесистой возвышенности ровными бетонными берегами. Выпавший за ночь снег, скрывал тонким слоем позеленевшие от отходов водостоки, и лишь теплая жидкость, лениво вытекающая из огромных круглых зарешеченных коллекторов, растапливала снежный покров, образуя маслянистые лужи на потрескавшемся бетоне.
Длинные борозды от колес на снегу вели к дрожащему от включенного двигателя бронетранспортеру. На его выкрашенной в черный цвет броне выделялся ярко-желтый знак Синдиката и надпись на латыни: «Novus Ordo Seclorum» (Порядок Нового Века).
Вращая по сторонам пулеметную башню, машина послушно ожидала солдат Синдиката, выносящих тяжелые контейнеры с круглыми красными маркировками.
Разделившись на группы, ликвидаторы доставали из ящиков металлические шары размером с футбольный мяч, относили их к коллекторным стокам и выкладывали внутри за решетками. Затем один Ликвидатор, который игнорировал ношение стандартного тактического шлема, достал небольшой коммуникатор и произвел на нем ряд манипуляций, после чего металлические шары покатились вглубь водостоков.
Дай-ка зумер, попросила Фокс, выхватив прибор у парня из рук. Взглянув в окуляр, девушка сфокусировалась на контейнерах, Да, это риперы, уточнила она, разглядев повнимательней красные маркировки, Редкостные твари. Подкатываются к тебе и потрошат на куски.
Жуть, передернулся Люк.
– Увидишь такой – беги со всех ног и ищи укрытие.
Неожиданно в зарослях послышался шорох.
Что это? испугался Люк.
Заткнись, ответила девушка, достав пистолет. Прицелившись, она присмотрелась в пустоты между кустарниками и заметила приближающийся силуэт.
Свой, послышался еле различимый мужской голос.
Расслабься, выдохнула Фокс, опустив оружие, Это Харт.
Через мгновение, пробравшись между ветвями, появился крепкий мужчина в таком же нейлоновом бронежилете, как и на девушке. На его голове была натянута вязаная шапка, из-под которой чуть были видны витки черных волос. Его давно небритое лицо украшал длинный шрам, ведущий от подбородка до глаза, а на правой брови виднелся заметный след от недавнего рассечения.
Этот человек внушал больше доверия, чем молодая девушка с пистолетом и рюкзаком за спиной. Его аргументами выступали несколько гранат, висящих на груди, и небольшой пистолет-пулемет с длинной, торчащей в рукоятке обоймой.
Это еще что за педик? начал разговор Харт, прильнув к укрытию, рядом с девушкой.
Его везли в Центр, ответила Фокс, Но ребята из Братства подорвали состав.
Подобравшись ближе к Люку, мужчина представился:
Джон Хартли. Войска Объединенного Сопротивления.
Люк Солодов, ответил молодой человек и протянул руку, но повстанец проигнорировал его.
С континента? поинтересовался Харт.
Как вы узнали?
Черт, парень, у тебя печать на виске.
Дотронувшись до неглубокой отметины, Люк опустил взгляд:
Всё забываю.
Ничего. Сотрется через месяц-другой. У нас всех такие были, ну кроме тех, кто уже родился на воле, как Фокс.
Не слушай его, сказала девушка, не отрываясь от наблюдения через зумер, Я не настолько молода. Мне тоже печать ставили.
Ну и как там, на материке? спросил Харт, пока Фокс наблюдала в зумер за ликвидаторами.
Я учился в Нью Нанте, ответил Люк, На специалиста по радиосообщению, но потом Синдикат закрыл образовательный центр, и нас всех отправили сюда.
В последнее время они частенько присылают людей с континента, заметила девушка.
С побережья нас везли на поезде, продолжил парень, Но ваши ребята подорвали его, и все, кто смог выбраться, бросились врассыпную.
Это были не наши ребята, уточнил Харт, Это психопаты из Братства.
Так они с вами не заодно?
Ну как сказать, засомневался Джон, Если рассматривать борьбу с Синдикатом, - то да, они на нашей стороне, но идейно, мы сильно отличаемся. Тут помимо ВОСа, Братства, и Нитей, есть еще всякие анархисты, сектанты, сельские партизаны, и подобные слабо организованные борцы за свободу. Но поверь мне, малыш, ты попал куда надо.
Куда надо? возмутился Люк, Ликвидаторы! Риперы! По-вашему, это называется куда надо?
Ты еще не видел циклопов и беспилотных хантеров, зловеще улыбнулся Харт, Хотя может, и не увидишь, уж слишком дорого они обходятся Синдикату. Куда дешевле использовать риперов. Маленькие круглые работящие сукины дети.
Может мне лучше вернуться?
Чего?! удивился Джон, Куда? В Центр? Хочешь работать по 15 часов в день и есть одну и туже синтетическую кашу? Я и не говорю о каждодневном промывании мозгов и о том, чего тебе лучше не знать.
Это лучше чем ползать по канализациям и быть разорванным насмерть. В Центре я хотя бы останусь жив.
По-твоему это жизнь? Давай, спускайся к этим гадам.
Люк, встревожилась девушка, С нами тебе будет лучше.
Я не хочу умирать!
Но мы же еще живы, убеждала Фокс, Посмотри на нас. Харт уже больше десяти лет в ВОСе. И ничего, живой.
Взглянув на Джона Хартли, невозмутимо почесывающего затылок стволом своего пистолета-пулемета, Люк немного успокоился:
Черт, даже не знаю. Я думал, все будет по-другому.
Вот, смотри, заговорил Харт, положив оружие на землю, Как-то раз рипер неожиданно выкатился из-за угла. Они подпрыгивают прямо перед тобой, раскрываются, и тогда выдвигаются лезвия. Это все происходит за секунду, но я успел отмахнуться.
Сняв перчатку и закатав рукав, Харт показал парню свою татуированную руку, изжеванную от кисти до локтя. Глубокие рытвины, чередующиеся с натянутой кожей, заканчивались трехпалым манипулятором, заменяющим кисть.
Не разобрать, да? спросил Джон о татуировке, Раньше это была Ева-Мари – моя первая и самая любимая тату, но тот проклятый рипер покончил с этой крошкой.
Хватит, Джон, перебила Фокс, Радуйся, что руку сохранили, а не хвастайся тем, что остановил рипера. Если бы Браун тогда не добил его, то и другие твои татуировки были бы изуродованы.
Дав девушке высказаться, Харт посмотрел на манипулятор, повращал его и обратился к Люку:
Я вот что хочу сказать: да, я не раз был по шею в дерьме, но это МОЯ жизнь. В Центре тебе и шаг в сторону не дадут шагнуть, да тебе это будет нахрен не нужно. Тебя нашпигуют синтетикой до такой степени, что ты вообще думать перестанешь. А здесь - ты свободен. Да, тебе придется прятаться от риперов, вайперов, хантеров и подобной Синдикатской хрени, но ты будешь рядом с хорошими ребятами, и возможно вскоре мы наконец сможем перевернуть этот мир.
Внимательно выслушав, Люк задумался на мгновение, но тут его взгляд снова остановился на изуродованной правой руке Джона. Заметив это, Харт продолжил:
Знаешь, что? Раньше я был метким стрелком, а теперь стреляю с левой руки, как повезет. Конечно, этим манипулятором можно кирпичи разбивать, но курок не взведешь и девочку не потискаешь. Хочешь понять какого мне? Попробуй подтереть свой зад левой рукой в гончарной перчатке. Но в любом случае, за свободу я бы и вторую руку отдал.
Неожиданно из зарослей появился еще один повстанец.
Твою мать, ЛеКлер! ругнулся Харт, подняв оружие и направив на своего товарища, В следующий раз пристрелю.
– Предупреждать надо, – добавила девушка и убрала пистолет..
Сняв с плеча снайперскую винтовку с длинным стволом, заканчивающимся большим дульным тормозом, боец молча сел за укрытие. На нем не было бронежилета, лишь камуфлированная куртка с несколькими обоймами в нагрудных карманах. Глаза снайпера скрывала синяя полоска моно-очков.
Это Жан-Франсуа, представил повстанца Джон, У него плохо с английским.
Молча показав Харту средний палец, снайпер выдвинул треноги на винтовке и взгромоздил оружие на холмик перед собой. Приложившись к громоздкому цифровому прицелу, он поймал в перекрестье запрыгивающих в бронетранспортер ликвидаторов.
Когда все солдаты Синдиката оказались внутри, грузовой отсек закрылся, и бронемашина тронулась с места, но, немного проехав, вдруг остановилась.
Что за черт?! вырвалось у Харта.
300 метров. Юг-юго-запад, с акцентом произнес ЛеКлер.
Выхватив у девушки зумер, Джон взглянул в указанном направлении и увидел несколько людей в рваной одежде, укрывающихся в расщелине.
Похоже, беженцы, предположил он, Как их сразу не заметили.
Выбравшись из машины, ликвидаторы рассредоточились на местности, укрывшись за буераками и ухабами.
Покажитесь! эхом раздался голос из громкоговорителя на бронетранспортере, Вам ничто не угрожает!
Повисла напряженная пауза, после чего Синдикат повторил требование.
Только не высовывайтесь, прошептала Фокс, но один человек выглянул из-за укрытия с поднятыми руками. Тут же прогремела очередь из крупнокалиберного пулемета бронемашины, растрепав беженца в клочья вместе с бугром, за которым он укрывался.
Пыль с кровью не успела еще осесть на землю, как другие беженцы выбрались из расщелины и бросились бежать. Синдикат открыл по ним огонь, но с каждым новым выстрелом, все больше пыли и бетонной крошки поднималось в воздух, затрудняя прицеливание.
Черт! крикнул Харт, Один бежит к нам! Грохни его, обратился он к снайперу, заметив, как беженец направляется в сторону холма.
Нет, ответил ЛеКлер.
Твою мать, он выдаст нас! Стреляй! Он все равно нежилец!
Джон Хартли пытался перекричать шум пулемета и десяток штурмовых оружий, но снайпер наотрез отказался выполнять приказ. Тогда Харт отпихнул ЛеКлера в сторону и сам взялся за снайперскую винтовку.
Упиревшись плечом в приклад, он взялся посподручней левой рукой за рукоятку, подпер манипулятором затворную раму и прицелился в беженца.
При ближайшем рассмотрении, Джон увидел, что это была женщина коротко подстриженная, как все рабочие Центра. Она неслась в поднятой пыли, спотыкаясь и почти падая.
Установив перекрестье прицела на ее груди, Харт хладнокровно нажал на курок, но винтовка лишь щелкнула в ответ. Гневно взглянув на ЛеКлера, Джон повернул рукоятку взведения затвора, дослав патрон в ствол, и прицелился еще раз.
Ликвидаторы вели огонь по удаляющимся силуэтам беженцев, в то время как женщину пытался достать пулемет. Взяв ее на прицел, Харт хотел было спустить курок, но что-то его остановило. Не жалея сил, эта беженка боролась за жизнь, и каждая из сотен пуль, бьющих рядом с ней, могли эту жизнь оборвать. Ей не хватало совсем немного, чтобы добежать до ближайшего коллекторного стока, но пулеметная очередь подбиралась все ближе.
Оставь ей шанс, умоляюще попросила Фокс.
Черт, ругнулся Харт, и поднял прицел на громыхающий очередями пулеметный отсек бронетранспортера. Он нажал на спусковой крючок, и пятидесятиграммовая пуля с огромной силой ударила по броне, проделав в ней рваную дыру. Джон еще несколько раз выстрелил по башне, пока пулемет не затих.
Ее все равно риперы порвут, пробормотал Харт, наблюдая, как беженка забирается в коллектор.
Спасибо, Джон, поблагодарила Фокс.
Распознав раскаты выстрелов из снайперской винтовки, несколько ликвидаторов открыли огонь по холму, на котором располагались повстанцы.
Убираемся, скомандовал Харт и отдал винтовку снайперу.
Сложив треноги под стволом оружия, ЛеКлер направился вглубь непроглядных зарослей. Поторопив Люка, Фокс проследовала за ним. Джон Хартли еще немного понаблюдал за ликвидаторами, ищущими укрытие, а затем присоединился к своей группе.
Они прошли совсем немного, с трудом пробираясь между замерзшими ветвями высокого кустарника, как вдруг услышали над головой нестерпимый гул, от которого хотелось накрыть голову руками.
Что это?! испугался Люк.
Винтокрыл Синдиката, ответила Фокс, пытаясь разглядеть небо над головой, Или беспилотник. Может хантер.
Вскоре гул немного стих, но за ним появился нарастающий свист сброшенного с воздуха груза.
Назад! тут же прокричал Харт.
Вместе со всеми, он поторопился обратно к краю холма.
Они сбросили контейнер с циклопами, объяснила Люку девушка, после чего, в подтверждение ее слов, раздался страшный грохот, от которого земля задрожала под ногами.
Вернувшись обратно, Харт осторожно выглянул за край и посмотрел на канал в зумер. Он увидел, что ликвидаторы заняли оборонительные позиции, очевидно ожидая подкрепления. Некоторые солдаты укрылись за бронемашиной, в то время как другие спрятались за импровизированными укрытиями.
Придется прорываться в коллекторы, оценил ситуацию Джон.
Проверив обойму в пистолете, Фокс попыталась подбодрить Люка:
Все будет хорошо, сказала она, похлопав парня по плечу, Только держись рядом со мной. А то Харт постоянно привлекает к себе слишком много внимания.
О чем вы говорите?! запаниковал Люк, Вы видели, что они положили в коллекторы? Да мы даже до них не добежим! Нас перестреляют к чертовой матери!
Заткнись! рявкнул Харт, размещая дополнительные обоймы в карманы на разгрузке бронежилета, рядом с гранатами, – Куда они разложили рипперов?– спросил он у девушки.
– Во втором, третьем и четвертом коллекторе. Первый коллектор – тупиковый. Остается пятый, шестой и седьмой.
– Пятый тоже тупиковый. Прорываемся к шестому, – решил Джон и обратился к снайперу, – Прикроешь нас? Потом, мы тебя.
Окей, не думая согласился ЛеКлер и, пригнувшись, побежал вдоль края возвышенности на новую огневую позицию.
– Люк, – свистнул Харт, – Побежишь со мной. Мне неудобно перезаряжать этой клешней, будешь мне помогать. На, попробуй.
Джон бросил пистолет-пулемет Люку. Трясущимися руками, тот вытащил обойму и вставил ее обратно в рукоятку.
Сойдет, оценил Харт, выхватив оружие у парня, Послушай меня, добавил Джон, прочитав сомнение в глазах Люка, Останешься здесь будешь наживой циклопов. Поверь мне, уж лучше от пуль умереть. Это их манипулятор у меня вместо руки. Представь, что такая клешня пробивает тебе грудину или отрывает челюсть.
Выслушав Харта, Люк взглянул на девушку, и та подтвердила слова Джона кивком.
Делай, что я скажу, продолжил Харт, И останешься жив. Мы и не из такого говна выплывали. Так ведь, Фокс?
Да пошли уже, Харт, поторопила она, напряженно сжимая пистолет.
Держись рядом, напомнил парню Джон и сдернул одну гранату с груди.
Переглянувшись с Кэтрин Фокс, Джон Хартли выдернул чеку и со всей силы метнул гранату, как можно ближе к ликвидаторам, и сразу перебрался через край.
Заметив движение наверху, ликвидаторы начали стрельбу, но тут, немного не долетев, перед ними взорвалась граната. Взметнувшаяся грязь с камнями немного дезориентировала солдат, подарив повстанцам лишние секунды, но вскоре ликвидаторы снова открыли огонь.
Не замечая пуль, бьющих по земле прямо под ногами, Харт продолжал спускаться, изредка отвечая короткими очередями.
Поднявшись из укрытия, ближайший к холму солдат Синдиката хотел поточнее прицелиться, но тут над бетонным каналом прозвучал громкий хлопок, и стандартный тактический шлем ликвидатора отлетел в сторону вместе с головой.
Передернув затвор, Жан ЛеКлер выстрелил во второго солдата, но тот успел укрыться за бетонной плитой. Сделав еще пару выстрелов, снайпер отполз назад и побежал на следующую позицию.
Постоянно меняя огневые точки, он, даже не всегда попадая, держал в напряжении всю группу ликвидаторов. Добравшись до очередной позиции, ЛеКлер сначала установил смарт-мину у себя за спиной, а затем дополз до края холма и начал выцеливать солдат Синдиката.
Первым в каналы спустился Джон Хартли. Прыгнув вниз вдоль бетонной стены, он укрылся за ближайший бугор и перевел свой пистолет-пулемет в одиночный режим, чтобы повысить точность стрельбы.
Несмотря на то, что его оружие не позволяло вести прицельный огонь на такой дистанции, Харт стрелял одиночными по солдатам Синдиката, чтобы дать Люку с Фокс возможность благополучно спуститься.
ЛеКлер тем временем смог произвести еще несколько удачных выстрелов, как вдруг за его спиной сработала мина. По механическому стону после взрыва, он определил, что подорвался циклоп. Тогда снайпер бросил тяжелую винтовку, и, достав пистолет, направился вниз по западному склону канала.
Проклиная во все горло Синдикат, Харт начал вести слепой огонь, высунув только руку с оружием, так как ликвидаторы сконцентрировались на нем, после прекращения снайперского обстрела. Вскоре к нему под укрытие нырнул Люк.
Вовремя! крикнул Джон, швырнув парню пистолет-пулемет и новую обойму, Заряди.
Пока Люк копошился с перезарядкой, Харт приготовил еще одну гранату и бросил ее в сторону ликвидаторов. Когда та взорвалась, Джон подхватил оружие, и, выглянув, не прекращал стрелять, пока не увидел боковым зрением, как спустилась Фокс. Укрывшись за кирпичную подпорку на стене канала, девушка поддержала Джона огнем из пистолета.
Перезарядив очередную обойму, Люк протянул Харту пистолет-пулемет.
Беги к ней! приказал Джон, Я прикрою.
Получив заряженное оружие, Харт подтолкнул парня и начал стрельбу. Тем временем в тыл к ликвидаторам пробрался ЛеКлер. Он украдкой перебегал от укрытия к укрытию, не выдавая своего присутствия, но, обернувшись, один солдат заметил его. Тогда Жан вскинул пистолет и умело выпустил по ликвидатору две пули чуть выше нагрудной брони Синдиката.
Стреляя двойками, снайпер добрался до входа в коллектор и запрыгнул туда, протиснувшись между решетками. Перезарядив пистолет, он продолжил стрельбу из укрытия.
Увидев ЛеКлера, Фокс крикнула Харту:
Давай, Джон! К коллектору!
Переведя свой пистолет-пулемет в автоматический режим, Джон выбежал из-за укрытия, но тут же несколько пуль ударили его по бронежилету. Упав на землю, Харт дополз до трупа ликвидатора и укрылся за него.
Харт! испугалась девушка.
Я в порядке! ответил Джон, восстановив дыхание, Прикрой меня!
Поднявшись, Харт доковылял до небольшого бетонного блока и сразу начал стрелять из-за него, пока Люк и Фокс, перебегали от одной подпорки к другой. Неожиданно прямо перед парнем из второго коллектора выкатился стальной шар с красным обозначением. Увидев рипера, Джон крикнул Люку, чтобы тот бежал, но парень встал, как вкопанный.
Беги, твою мать! закричал Харт, не прекращая стрельбу.
Встрепенувшись, Люк инстинктивно прикрылся руками, но рипер прокатился мимо и прыгнул на девушку. Та не успела даже вскрикнуть, когда пластины на шаре раскрылись, и вращающиеся лезвия вонзились ей в грудь.
Вывернув наизнанку бронежилет вместе с плотью, рипер запутался в нейлоновых волокнах брони и вышел из строя.
Харт невольно отвел взгляд и стиснул зубы. Уткнувшись лицом себе в плечо, он закричал.
Не успев понять, что случилось, Люк бросился за выступ на стене, по которому тут же застучали пули Синдиката.
Взяв себя в руки, Харт достал гранату и со страшной злостью кинул ее во врагов. На этот раз бросок получился удачным, и от взрыва одного ликвидатора бросило на бронетранспортер. Отпечатав кровавый след на машине, бездыханное тело осталось лежать под колесами.
Выскочив из укрытия, Джон открыл огонь по оставшимся солдатам. Не замечая, как пули попадали в бронежилет, он добежал до Люка, схватил его свободной рукой-манипулятором за свитер и потащил к коллектору, в котором отстреливался ЛеКлер.
Швырнув парня к входу в водосток, Харт выпустил наотмашь короткую очередь себе за спину, чудом прошив одного ликвидатора.
Затащив Люка в коллектор, ЛеКлер протянул руку Харту, но тут же несколько пуль ударили Джона в спину, подкосив его. Жан ответил выстрелами из пистолета и прикончил еще одного ликвидатора.
Давай, Джон! крикнул ЛеКлер, еще раз протянув руку, как вдруг, случайная пуля попала снайперу в голову, и тот вывалился из водостока.
Увидев возле себя застывшее лицо Жана-Франсуа, Харт поднялся и опустошил последнюю обойму в сторону ликвидаторов, стреляющих из-за тронувшегося с места бронетранспортера. Выбросив пистолет-пулемет, он с трудом запрыгнул в коллектор и начал протискиваться между решетками, от которых, искря, отскакивали пули.
Едва проникнув вовнутрь, Харт не успел сделать и двух шагов, как очередная порция свинца пришлась ему в бронежилет. От боли он упал на колено, и тут бронемашина Синдиката со страшным грохотом протаранила вход в коллектор и отбросила Джона вглубь водостока.
Когда пыль осела, Харт пришел в себя и попытался подняться. В его голове стоял непрекращающийся гул, а все тело невыносимо болело от ударов по бронежилету. Невзирая на боль, Джон встал во весь рост и обернулся.
Вход в коллектор был завален огромными глыбами, а в самом водостоке торчала половина бронетранспортера, засыпанная бетонной крошкой. Неожиданно дверь в помятый водительский отсек открылась, и оттуда начал выбираться контуженный от удара ликвидатор. Вывалившись из люка на корпус бронемашины, солдат Синдиката увидел, как окровавленный повстанец в нашпигованном пулями бронежилете наклоняется к лежащему на полу пистолету.
Подняв оружие ЛеКлера, Харт навел его на ликвидатора и стал нажимать на спусковой крючок, пока патроны в обойме не закончились. Солдат пытался прикрыться руками, но пули прошивали их и попадали по нагрудной броне.
Когда слайдер пистолета отъехал назад, Джон бросил его и направился к стонущему ликвидатору. Тот лежал на корпусе бронетранспортера, обессилено свесив простреленные руки. Подойдя к нему, Харт замахнулся своим манипулятором и раздавил солдату шлем вместе с головой.
Вытерев рукавом кровь с лица, Харт прошел по коллектору до первого поворота и увидел Люка Солодова, сидевшего, прислонившись к влажной стенке водостока.
Подняв голову, парень взглянул на Джона Хартли, величественно стоявшего в полный рост, несмотря на вымазанное грязью и кровью лицо, растрепанную куртку и изрешеченный пулями бронежилет.
Поднимайся, сухо скомандовал Джон, и, прихрамывая, отправился вглубь по слабоосвещенному мокрому туннелю.
… Новус Ордо Секлорум …
Около получаса они пробирались во мраке и тишине, нарушаемой лишь изредка падающими каплями воды. Когда миновал очередной поворот, Люк остановился и тихо выговорил:
– Мне жаль Фокс.
На что Джон Хартли даже не обернулся.
– Когда появился рипер, – продолжил Солодов, – Я не знаю, что …
Тут Харт не выдержал, развернулся, схватил Люка за свитер и прижал к стене.
– Тебе жаль?! Тебе, мать твою, жаль?! – рявкнул Джон, но затем ослабил хватку и отпустил парня.
Они еще долго блуждали в темноте, хлюпая ногами по тонкому слою воды. Вскоре в глубине водостока появился свет и в лицо ударил резкий трупный запах.
Добравшись до круглого выхода из туннеля, они увидели крупного лося, застрявшего между решетками. Его слипшаяся мокрая шкура колтунами свисала с натянутой на выпирающие ребра кожи. Передние лапы были сильно изрублены, а по стенам тянулись темные кровяные разводы. Рядом лежал выведенный из строя рипер. Из-под раскрытых пластин торчали погнутые лезвия. Одна пластина и вовсе отлетела и лежала в стороне, вместе с выбитыми деталями. Было видно, что лось не собирался так задешево продавать свою жизнь бездушному стальному механизму.
– Вот так надо биться за свободу, – озвучил застывшую картину Харт, задумчиво смотря на лося, – Не жалея себя. До последней капли крови.
Он отпихнул ногой рипера и, задержав дыхание, протиснулся между решетками рядом с животным. Выбравшись наружу, Джон оказался в пересохшем водохранилище, где потрескавшиеся бетонные склоны уходили так далеко, что не было видно их конца. На левом берегу россыпью стояли брошенные панельные многоэтажки, несколько потемневших от плесени частных домиков, полуразрушенный универмаг и перерабатывающий завод с обвалившимися кирпичными трубами. Правый берег порос целой рощей покосившихся линий высоковольтных передач и несколькими высокими водонапорными башнями, горделиво подставляющими бока под лучи заходящего солнца.
Брезгливо сторонясь мертвого животного, Люк Солодов последовал за Хартом, но как только он просунул голову между решеток, Джон схватил его своим манипулятором за челюсть.
– Выкладывай, кто ты есть, – процедил сквозь зубы Харт.
Люк вытаращил глаза и что-то промычал.
– Кто. Ты. Такой? – повторил Джон и сдавил челюсть парня еще сильнее, отчего у того из глаз брызнули слезы, – Я еще ни разу не видел, чтобы рипер проехал мимо кого бы то ни было. Если только этот кто-то – не солдат Синдиката.
Харт ослабил манипулятор, чтобы парень смог ответить.
– Я не…, – всхлипнул Люк, но Джон перебил его:
– Если вздумал морочить мне голову, я клянусь, что вырву на хрен твою гребаную челюсть.
– Нам делали уколы! – вскрикнул Солодов, – Пожалуйста, отпусти меня.
– Что за уколы?
– Инъекции с подкожными имплантами. Их всем делали перед отправкой с континента. Я не знал. Не знал, что эти импланты от риперов. Я понял это только там, в туннеле и хотел сказать, но ты…
Неожиданно над водохранилищем пронесся беспилотный хантер. Этот небольшой разведывательный аппарат как ураган сотряс все вокруг своим присутствием, всплеснув редкие лужи и подняв в воздух мелкий мусор.
Джон толкнул парня обратно в водосточный туннель, а сам спрыгнул вниз и укрылся за огромной деревянной катушкой, валяющейся среди прочего хлама.
Хантер тем временем добрался до водонапорных башен, сделал крюк и направился обратно, оставляя за собой размытый след перегретого воздуха. Он летел так низко, что были видны синие огоньки его поисковых датчиков на фоне замысловатых переплетений механизмов.
Когда беспилотник завис рядом с коллектором, три тонкие красные линии протянулись от него к трупу лося и, образовав мерцающий треугольник, начали медленно ползти по его мокрой шкуре. Просканировав животное, хантер заинтересовался большой деревянной катушкой с намотанным на нее медным кабелем.
Джон Хартли прижался к своему укрытию и затаил дыхание. В висках глухо стучал пульс, отдаваясь по всему телу, и тут он почувствовал, как монотонный вибрирующий гул беспилотника сменился тревожным нарастающим звуком.
Повинуясь какому-то внутреннему чувству, Харт отпрыгнул в сторону, а огромная катушка с тяжелым кабелем закрутилась в воздухе, отлетев метров на сто. Поднявшись на ноги, Джон бросился бежать. Он знал, что у него есть несколько секунд, прежде чем беспилотник сможет сделать очередной залп.
На пределе возможностей Хартли перебирал ногами по изъеденному трещинами и расколами бетону. Каждый вздох приносил жуткую боль в груди, и в голове успела пронестись мысль, что одна пуля, попавшая в бронежилет, наверно сломала ребро.
Джон едва добрался до громадного остова бесколесого грузовика, когда воздух разрезал ударный импульс. Сбросив хлопья ржавчины, автомобиль перевернулся на бок, и его со скрежетом протащило до пологого берега. Беспилотник заложил крутой вираж, ослепительно блеснув хромированными деталями на солнце, и оказался прямо перед Хартом, преградив ему дорогу. Раздувая в стороны пыль, он завис в метре от земли, и взгляд Джона столкнулся с маленькими холодными глазками - поисковыми датчиками машины.
Хантер медлил с расправой, как будто показывая своей жертве, что ее жизнь в его руках, но затем воздух начал со свистом затягиваться в расположенные по кругу отверстия беспилотника. У Джона Хартли все сжалось внутри. По телу побежали мурашки, глаза заблестели.
– Вот и все, – пронеслось у него в голове, и яркие картинки побежали перед глазами.
Вот он впервые берет в руки оружие.
Видит, как прямо перед ним раскрылись пластины рипера, и ему пришлось закрыться рукой.
Вспомнил, как на его глазах испепелило человека убегающего от ликвидатора с огнеметом.
Видит, как он уходил от преследования в открытом кузове пикапа и в сантиметре разминулся со скоростным поездом.
Вот он сидит в старом сарае, и спорит с другими повстанцами за флягой с виски, как вдруг срывает крышу и черепичная кровля взметается в небо, словно стая воронов.
Человекоподобные существа со стальными конечностями и красным стеклом вместо лица несутся на пулеметный дзот, поливающий их свинцом.
Кэтрин Фокс замертво падает на землю, не успев даже вскрикнуть.
Окровавленное лицо Жана-Франсуа ЛеКлера.
Бронемашина Синдиката врезается в коллектор.
Затем Джон видит картину, свидетелем которой не являлся, но она сильно впечатлила его. Застрявший между решетками лось забивает копытами приведенного в боевой режим рипера.
Тут что-то сработало внутри Джона Хартли, какой-то древний, спрятанный где-то глубоко механизм.
Беспилотник продолжал наращивать энергию. Когда нарастающий свист достиг своего пика, и само пространство казалось, начало затягивать в его импульсную пушку, Джон кинулся на Хантера.
Когда Харт оказался совсем близко, его самого потянуло к беспилотнику, и от этого удар стальным манипулятором в самый центр орудия получился в разы сильнее.
Ослепительная вспышка. Глухой удар по барабанным перепонкам. И весь мир с неимоверной скоростью начал отдаляться в полной всепоглощающей тишине.
… Новус Ордо Секлорум …
Когда Джон Хартли пришел в себя, над ним стояла группа ликвидаторов в черных шлем-масках. Небо накрывало их бледно серым куполом, а в стороне искрился разбитый беспилотник.
В глазах двоилось, а в голове не прекращался протяжный писк. Он попытался повести плечом, но все тело как будто налилось свинцом. Вскоре послышался шум подъезжающей техники и топот армейских ботинок, прерывистые переговоры по рации, споры, щелчок наручников за спиной.
Джон Хартли периодически терял сознание, то проваливаясь в темное небытие, то снова возвращаясь к реальности. Когда его голова окончательно прояснилась, Джон почувствовал себя, как если бы его провернули через мясорубку.
Он сидел на заднем сидении бронированного внедорожника с закованными за спиной руками. Слева и справа от него подергивались в такт колесным амортизаторам два ликвидатора Синдиката. Их высокотехнологичные штурмовые винтовки с цифровыми прицелами были поставлены прикладами вниз и зажаты между колен. Спереди, рядом с водителем, сидел офицер. На нем не было шлема, поэтому было видно, как черные гофрированные провода, тянущиеся из-под брони на спине, входили в бионические контакты на его выбритом затылке.
За лобовым стеклом серой полосой удалялась в горизонт старая довоенная магистраль, которая немного потрескалась и местами поросла травой. Возглавлял колонну такой же приземистый внедорожник, только на его крыше были установлены два спаренных пулемета с защитным щитком, за которым на подозрительных участках дороги появлялся из люка солдат Синдиката.
В свете включенных фар маленькими алмазами заблестели снежинки, которые начали медленно заполнять выбоины на старом дорожном полотне. Джон Хартли с трудом посмотрел через плечо и увидел, что его манипулятор оплавился и превратился в цельную колотушку. Боли в руке он не чувствовал, лишь едкий запах опаленного рукава немного щекотал ноздри. В заднем зарешеченном стекле маячил замыкающий колонну бронетранспортер. И Харт не мог поверить, что для него одного Синдикат выделил столько техники.
Они долго ехали по холодной степной пустоши, где их единственными спутниками были чередующиеся высоковольтные столбы. Несколько раз на дороге встречались брошенные давным-давно автомобили. Когда колонна объезжала их, за пулеметом ведущей машины непременно оказывался боец Синдиката, который настороженно осматривался по сторонам.
Затем они выехали на грунтовую дорогу и за окнами замелькали фермерские участки. Некоторые дома выглядели нетронутыми, и лишь выбитые стекла, поросшие сорняками огороды, и белеющие скелеты животных в загонах шептали о тех временах, когда сюда добрался Синдикат.
Джон с тоской смотрел на эти брошенные угодья и в его воспоминаниях всплыл тот день, когда он еще ребенком увидел за окном черную бронемашину с ярко-желтым знаком на боку и надписью «Novus Ordo Seclorum». Его соседи пытались бежать, и на улице раздались первые пулеметные трели. Отец Джона давно твердил, что подобный день настанет, но его слова мало кто принимал всерьез. Когда пулеметы затихли, люди стали выходить из домов с поднятыми руками и под конвоем набивались в военные грузовики. Тех, кто добровольно не покидал свои жилища, вытаскивали силой. Но когда отворилась дверь в дом семьи Хартли, представителей Синдиката встретил выстрел из охотничьего ружья. Таков был Сеймур Аллен Хартли, и таким же стал его сын. Джон помнил, как прятался под столом, когда в его доме зазвучали штурмовые винтовки, он помнил эти пугающие черные шлем-маски со стеклянными глазами, помнил, как его с матерью, вместе с остальными людьми везли в исправительные лагеря, а затем началась жизнь во славу Синдиката и каждодневные проповеди Роберта Уиттакера, подкрепляемые специальными инъекциями.
Вскоре машины снова выехали на асфальтированную дорогу. Вокруг ширились необъятные кукурузные поля, а на обочине то и дело появлялись пережитки довоенной жизни, такие как брошенный трактор или ржавеющий холодильник. Слева на холме зачастили ряды ветряных генераторов. Сотни огромных белых лопастей лениво вращались, вырабатывая электроэнергию.
За холмом показалась широкая зеленоватая река, покрытая серебристой рябью. Снизу, у ее берегов сгрудились в братскую могилу десятки зараженных коррозией танкеров, катеров и сухогрузов. Через реку громадным стальным скелетом был перекинут железнодорожный мост. Когда колонна въехала на него, сверху стали проноситься скрепленные большими заклепками балки и перегородки, которые железной паутиной держали центральный пролет моста. Сидевший на переднем сидении офицер достал рацию и скомандовал ведущей машине, чтобы та прибавила ходу. Джон Хартли немного подался вперед и заметил сверху, на левой опоре моста слабое движение. На его лице промелькнула еле заметная улыбка, и тут же воздух прочертил дымовой шлейф от гранатометного выстрела, который протянулся к ускоряющемуся внедорожнику впереди колонны. Выскочивший из люка пулеметчик успел сделать короткую очередь, но тут его автомобиль подбросило взрывом, а его самого выкинуло наружу, и он, ударившись о перегородку моста, полетел в воду.
Водитель второй машины надавил на газ. И прямо перед его бампером, кувыркаясь, подпрыгнул объятый пламенем внедорожник. Лобовое стекло обдало ярким всполохом искр, и Джон Хартли невольно прищурился. Приземлившись на крышу, подбитый автомобиль оказался на пути замыкающего колонну бронетранспортера, и тот не церемонясь, протаранил его.
Когда машины оказались на другом берегу, офицер с рацией обернулся через плечо, но на его укоризненный взгляд, Харт невинно пожал плечами и искренне засмеялся, но каждый вздох приносил острую боль в груди, поэтому вскоре в машине снова наступило молчание.
… Новус Ордо Секлорум …
Открыв глаза, Джон Хартли с удивлением обнаружил, что они уже въехали на территорию Седьмого Центра. Он отключился на пару часов и поэтому не видел, как в наступивших сумерках бронетранспортер остался на контрольно-пропускном пункте, а перевозящий Харта внедорожник углубился в серые дебри из железа и бетона.
За окном появлялись знакомые места, воспоминания о которых вызывали у Джона горький привкус тошноты. Граждане Синдиката все в тех же рабочих комбинезонах убирались на улицах, или виновато склонив головы, шли под конвоем регуляторов на исправительные работы. Навстречу проносились патрульные машины, а в воздухе повисла давящая гнетущая атмосфера.
Рядом с двадцатиэтажной коробкой жилого блока выстроились клином несколько бронемашин. Длинные лучи прожекторов отдалялись от них к верхним этажам. Когда внедорожник с Джоном Хартли проезжал мимо армированного микроавтобуса, из него выбежала группа регуляторов в респираторных масках. С пластиковыми щитами и резиновыми дубинками они черной колонной двинулись к подъезду многоэтажки. Неожиданно из окна последнего этажа вылетел фанерный шкаф. Луч прожектора поймал его, когда тот сделал полный оборот, и его дверцы распахнулись словно крылья.
Последний регулятор только успел шагнуть в подъезд, как шкаф за его спиной с грохотом разлетелся в стороны. Тут же автоматические орудия застрочили по последним этажам жилого блока.
Джон Хартли с нескрываемым интересом наблюдал за происходящим, но вскоре эта картина скрылась за поворотом. Он не мог представить, чтобы подобное случилось лет десять назад, когда он сам еще был рабом этой Системы. Теперь люди начали бунтовать внутри Синдиката, и это вызывало у Джона приятное тепло в груди.
– … И УПОДОБИТЬСЯ ЭТИМ ЖИВОТНЫМ, – послышалось вдруг эхо на улице, – ЗНАЧИТ ВСТАТЬ НА ПУТЬ СОЗНАТЕЛЬНОЙ ДЕГРАДАЦИИ …
Этот звук, усиленный мощными динамиками, словно внутренний голос проникал сразу в мозг, и Джон Хартли с ужасом встрепенулся. Он не мог забыть его. Это был Роберт Уиттакер.
– … ТЕПЕРЬ СКАЖИТЕ СЕБЕ, КТО ЭТИ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ПОДРЫВАЮТ УСТОИ ОБЩЕСТВА. МЫ С ВАМИ ПОТОМ И КРОВЬЮ СТРОИМ …
За следующим поворотом раскинулась довоенная привокзальная площадь, на которой толпились сотни рабочих в кольце из регуляторов Синдиката. В воздухе над ними парила стая беспилотников. А чуть ниже огромное голографическое изображение крупного плана Роберта Уиттакера накрывало толпу ярким мерцающим сиянием.
– НОВУС ОРДО СЕКЛОРУМ! – обрушился на площадь продирающий до костей голос, – ПОРЯДОК НОВОГО ВЕКА! ТО, К ЧЕМУ МЫ СТРЕМИМСЯ, НЕ МОЖЕТ …
Больше всего Джону хотелось закрыть уши руками, но машина неминуемо отдалялась от привокзальной площади, и поэтому голос Роберта Уиттакера становился все тише, и вскоре его слова уже было не разобрать.
Когда автомобиль покинул пригород, по обе стороны дороги начали вырастать переплетающиеся между собой сложной системой переходов исполинские цитадели Синдиката. Бронированный внедорожник казался ничтожной букашкой, ползущей среди этих гигантов. Черными пиками они вонзались в непроглядную тьму ночного неба, и лишь мерцающие голубоватым светом крошечные огоньки выдавали бурную жизнедеятельность в этих отливающих металлом черных саркофагах.
Неожиданно машина остановилась, и Джона Хартли вывели наружу. Он еле стоял на ногах, и поэтому по обе стороны его поддерживали ликвидаторы. Кроме них, на улице не было ни души, только несколько Хантеров кружили возле ближайшей цитадели, и монорельсовый поезд пронесся где-то недалеко. В воздухе чувствовался металлический привкус, и было слышно, как эти гротескные сооружения постанывают душераздирающим неестественным гулом.
Джон смотрел через прозрачные стенки скоростного лифта на ночные просторы Седьмого Центра. Он догадывался, куда его должны были привезти, но это почему-то не вызывало у него большого интереса. Выходя из машины, Харт заметил, что из-под бронежилета расходилось темное кровяное пятно. Суставы неприятно ломило, а взгляд начинал мутнеть. Единственное, чего ему хотелось – это упасть в мягкую кровать и заснуть. Он даже был согласен спокойно умереть, только здесь и сейчас, и чтобы его больше никто никогда не беспокоил. Война с Синдикатом вдруг показалась ему дурацкой игрой, в которой Джон Хартли постоянно проигрывал. На место каждого убитого ликвидатора вставали еще двое, за каждой уничтоженной бронемашиной появлялась другая. Что за хитрец придумал правила этой игры? Где во всем этом справедливость? От этих мыслей Джону стало еще дурнее. Вся его жизнь теперь превратилась в бессмысленную упрямую затею. И когда лифт поднял их на самый верх, все поплыло у него перед глазами, и Харт потерял сознание.
Когда Джона привели в чувства, и два бойца Синдиката подняли его под руки, он тяжело разомкнул глаза и увидел просторный кабинет. Дальняя стена являлась по существу панорамным окном, за которым бесновались огни Седьмого Центра. По бокам пестрили довоенные картины в золотистых оправах, в углах набухали пышные экзотические растения, а в воздухе витал бодрящий аромат свежемолотого кофе.
Возле окна стоял мужчина в строгом костюме. Когда он повернулся, ликвидаторы отошли в стороны, предварительно убедившись, что Джон, пусть и с трудом, но держится на ногах.
Харт сразу узнал его, ему даже не надо было видеть лица. Представления об этом человеке шли откуда-то из глубины подсознания, сопровождаемые тревогой и чуть ли не животным страхом.
– Приветствую вас, мистер Хартли, – размеренно произнес Роберт Уиттакер и поставил чашку кофе на массивный стол из красного дерева, – Мне, наверное, не следует представляться.
– Это ты, старик, верно подметил, – бросил Харт, и сам удивился своему ответу. Разговаривать таким образом с любым представителем Синдиката, а уж тем более с самим Робертом Уиттакером считалось верхом непозволительной дерзости, но сейчас перед Джоном Хартли стоял не богоподобный вершитель судеб, а простой пожилой человек, наслаждающийся чашечкой кофе и видом на свои угодья. Интересно, что за люди скрываются за этой фигурой? – подумал Харт. Не может же этот напыщенный высокомерный старик управлять целой Системой, поглотившей весь послевоенный мир. И как глупо теперь выглядят планы по организации покушения на него, годами разрабатываемые сепаратистскими организациями. Ведь смерть этого человека ничего бы не изменила. На его место поставили бы другого. А истинная цель, или цели, были бы так глубоко спрятаны на материке, что до них не добралась бы и любая из довоенных армий, что говорить о разрозненных повстанческих группировках. Но тут размышления Джона Хартли вновь прервал ровный голос Роберта Уиттакера:
– Вижу годы, проведенные за пределами Центра, повлияли на вас не лучшим образом.
– Я бы показал, как они на меня повлияли, если бы на мне не было этих чертовых наручников.
– Вы уж извините, мистер Хартли, но это вынужденная мера предосторожности, и надеюсь, вы простите меня, если я …
Вдруг Джон вспомнил, как однажды вечером после удачного рейда на синдикатский блокпост тучный здоровяк Лукаш Желенски натянул на себя потрепанный пиджак и стал, сверкая голым задом, пародировать с польским акцентом многозначительные речи Роберта Уиттакера.
Хартли невольно рассмеялся, но тут же замолчал, когда резкий спазм прихватил живот. Уиттакер, удивленный такой реакции остановился на полуслове и, сдерживая бурлящую злость, продолжил все тем же ровным голосом:
– Мистер Хартли, я рад, что наша встреча так вас развеселила. Но я должен вам сообщить, что вас обвиняют в нарушении 47 пунктов Верховного Регламента Синдиката. Сюда входят такие тяжкие преступления как неповиновение сотрудникам Синдиката, несанкционированное удаление идентификационного чипа, убытие за пределы Центра, организация диверсионных действий, поддержка сепаратистского движения, я и не говорю о многочисленных убийствах и террористических актах.
Джон безразлично посмотрел Уиттакеру в глаза и устало ответил:
– Ну и что вы от меня хотите?
– Как вы, наверное, понимаете, вам грозит публичная смертная казнь. Верховный совет Седьмого Центра пожелал, чтобы ваша мучительная смерть, а вы можете не сомневаться, что она будет мучительной, стала наглядным примером для всех граждан Синдиката.
Уиттакер сделал паузу и посмотрел на реакцию Джона Хартли, но у того на лице появилась ироническая ухмылка, тогда Роберт продолжил:
– Но у меня есть другие планы насчет вас.
– И что вы хотите мне предложить? Жизнь в обмен на информацию?
– Не совсем. Я хочу предложить вам работу в Синдикате.
Джон чуть было не расхохотался в ответ, но Уиттакер опередил его:
– Только это не та работа, которой вы занимались до вашего славного побега. У нас есть для вас более подходящая должность. Ликвидатор.
– Вы что смеетесь?! Вы серьезно думаете, что я на это соглашусь?
Джон на секунду взглянул на стоящего рядом офицера и, как будто поняв что-то, добавил:
– А, ну да. Вам и не нужно мое согласие. Достаточно просто воткнуть мне в мозг эти чертовы провода. Я прав?
– Мистер Хартли, с этим давно покончено. Если вы не заметили, мы уже давно не практикуем нейропрограммирование. Исключения составляет определенная группа офицеров. Так же, несколько лет назад Советом было принято решение остановить сложную программу, которую вы называете «промывание мозгов», так как выявились весьма негативные последствия на здоровье жителей Центра.
– Какие же вы молодцы, – скептически произнес Харт, – Может, тогда снимите с меня наручники?
– Послушайте, мистер Хартли. Тот Синдикат, который вы знали, остался в прошлом. Мы многое пересмотрели, – объяснял Роберт Уиттакер, деловито жестикулируя,– И я не говорю, что мы не совершали ошибок. Конечно, нам приходилось прибегать к весьма крайним мерам по созданию теперешнего общества, но как по-вашему можно было выстроить такой огромный мегаполис, как Седьмой Центр, в послевоенном, обескровленном мире, не прибегая к почти рабскому труду? Но сейчас Синдикат наконец встал на ноги, сейчас мы как никогда крепки и независимы. Теперь нет необходимости в таких жестких условиях, в каких граждане Центра и лично вы, Мистер Хартли, работали десятилетие назад. С каждым днем мы совершенствуем процесс демократизации. От почти тоталитарного режима мы постепенно переходим к более свободному обществу. Это будет новый мировой порядок. У нас, например уже действует программа «Новая семья». Мы бо
